Валерий Медведковский
Актёр

Лёха сдал тёщу в дом престарелых.
– Там курорт, – объяснил своему начальнику, Степан Степановичу, человеку предпенсионного возраста.
– С чего ты взял? – удивился руководитель.
– Трехразовое питание, лес, дорожки, молодые медсестры…
Надо сказать, что Лёха, любитель-мотоциклист, о чем известно всему отделу проектирования, включая начальника.
– А мотоцикла там нет, чтобы кататься? – с подвохом спросил начальник.
– Нет, а что?
– Ты, так рассказываешь, как если бы ты сам поселился в доме престарелых.
– Конечно, я бы сам там пожил, – согласился сотрудник.
– Значит, ты желаешь в дом престарелых, с мотоциклом, на пляж, в горы, в ресторан, с девушками, – уточнил руководитель.
– Что то, не так? – удивился Лёха.
– Все не так. Представь себя в образе престарелого.
– Как это «в образе»?
– Это значит, что тебе полезно стать актёром, сыграть роль престарелого человека.
– Это надо учиться, – смутился претендент на главную роль.
– Я тебе помогу. Представь себе, ты свалился с мотоцикла…
– Было такое дело, весь бок болел, синяк, кожу содрал, на ноге гипс… – живо представил "актер".
Семен Семенович дал возможность Лёхе войти в образ, продолжал:
– Кроме того, съел просроченный йогурт, расстроился кишечник, не знаешь, куда деваться от боли в желудке.
– Бывало, представляю, – согласился «актер».
– Теперь, одень мотоциклетный шлем, покрытом слоем пыли. Тебе смутно видны очертания предметов, трудно дышать, ты потеешь…
– На костылях, перебитый, с шлемом на голове, тошнит…, – входил в роль Лёха.
Степан Степанович дал время «актеру» освоиться в проектируемом состоянии.
– Отвечай, хорошо ли тебе.
– Не хорошо…
– Помещаем тебя в дом престарелых…
– Может не надо? В таком гнусном состоянии…
– Извини, тут твоя воля кончилась, родственники за тебя все решили…
– Допустим… – согласился испытуемый.
– В доме том, как в армии, питание, таблетки, прогулки, по расписанию. Еда в «Кафэ «Уют» - жри, что дают!», – просветил Степан Степанович.
– Я спать буду, – предположил доработку своей роли Лёха.
– Есть неточность. Старики плохо спят. Могут целую ночь просидеть...
– Это почему?
– Суставы ломит, тошнит, целый день дремлют, сны страшные.
– Можно же общаться, в комнате не один буду, – попытался выкрутится Лёха
– Точно! В комнате с тобой еще один бедолага живет: старый, храпит, ничего не слышит, испускает флюиды после не сваренной пищи, сморкается…
Лёха представил себе всю картину целиком. Глаза его округлились.
– Быть того не может, чтобы так все плохо было.
– Думаю, намного хуже, потому, что зима девять месяцев в году. На улицу не пойдешь, снег, сыро, холодно, ветер, лужи…
– Пусть меня лучше пристрелят! – сделал вывод Лёха.
– Это вряд ли. Старость страшна своей безперспективностью. Еще живого человека устраняют из общества, обрекают на регулируемое одиночество.
– Какой же выход?
– Не оставлять престарелого человека один на один с собой. Ему нужно чувство своей нужности и полезности. Например, поручить присматривать за внуками, выгуливать собаку, читать газеты, докладывать новости.
Тещу с «курорта» Лёха, на мотоцикле, забрал на следующий день. Пусть дома с внуками общается, чай, с пирогами пьет.